Страницы судьбы человека. Как старые документы стали проводниками в жизнь родственников-фронтовиков

Владику было десять лет, когда не стало дедушки — Ивана Иосифовича Лавриненко. Что мог понимать мальчишка о тяжести пройденной дедом войны? Жалеет, что был тогда слишком мал. А сейчас нет машины времени, чтобы вернуться в прошлое и расспросить…

«Он даже моему отцу не всё рассказал, — вспоминает ведущий специалист технологического отдела УПЗЧ Владислав Лавриненко. — Когда я был маленьким, мы часто вместе ходили за хлебом. В деревенском магазине сделали отдельное окно для участников Великой Отечественной войны: фронтовикам хлеб и другие продукты выдавали по льготам и без очереди. Однажды я спросил: «Деда, а ты почему не подходишь туда?». А он только улыбнулся и отмахнулся…».

Как складывалась жизнь Ивана Иосифовича, его внук заинтересовался уже в сознательном возрасте. Кое-что рассказали родители. Что дед родом из запорожских казаков. Что после революции семья переехала и осела в Скородном.

«До войны дед сильно застудил правую руку, и она плохо его слушалась. Когда в 1941-м отправился добровольцем на фронт, стало понятно: годного стрелка из него не выйдет. Назначили ездовым: доставлял боеприпасы и продовольствие на передовую», — добавляет Владислав.

Благодаря сохранившемуся свидетельству об освобождении от воинской службы Владислав узнал, что дед служил в 189-м стрелковом полку. Начал искать информацию. Повезло, когда открыли доступ к архиву Минобороны.

«Узнал, что в составе 40-й армии дедушка попал в окружение и получил первое ранение. Когда удалось выбраться, его доставили в госпиталь. А после выздоровления перекинули на Сталинградский фронт. Здесь уже было второе тяжёлое ранение — в ногу. И снова госпиталь. Из рассказов отца знаю, что Ивану Иосифовичу повезло: попался опытный врач, настоявший на том, чтобы ногу прооперировать, а не ампутировать. Хотя до конца её подвижность восстановить не смогли. После этого Ивана Иосифовича комиссовали, где-то в ноябре 1942-го».

Но между выздоровлением и возвращением в родное село был ещё один случай. И узнали о нём тоже благодаря поискам по документу.

«По дороге домой в районе Корочи дедушка с товарищем попали в окружение немцев: там был временный пункт для передачи военнопленных в Курск. Около четырёх месяцев провели в лагере, пока не началось освобождение области. Повезло, не успели их фашисты переправить, — рассказывает внук солдата. — После расследований дедушка вернулся в Скородное. Работал в колхозе до самой пенсии — землемером, заведующим тока. И продолжил дело, которым до войны занимался, — шил тулупы. Они на всю область славились…».

Пожелтевший военный билет — чуть ли не единственный источник скудных данных о прадеде Владислава по материнской линии — Якове Прокофьевиче Богомолове. В графе «военно-учётная специальность» написано… хлебопёк.

Непривычный слуху род занятий на фронте легко объяснить по тому же документу. На момент призыва Якову Прокофьевичу был уже 51 год. В мирное время он трудился землепашцем. Наверняка поэтому, учитывая возраст и опыт, Богомолова определили на службу в полк хозяйственного назначения — обеспечивать солдат свежим хлебом.

«В основном больше говорят о тех, кто на передовой. Мы привыкли к этому. Но если поискать списки военно-учётных специальностей Красной армии, то можно увидеть: тех, кто выполнял хозяйственную работу, занимался строительством и поставками, чтобы бойцы были одеты и накормлены, было много», — рассуждает лебединец.

В комоде среди удостоверений о наградах, фотографий и газетных вырезок у четы Лавриненко хранится ещё один важный документ — справка о ранении Павла Даниловича Курчина. Это дедушка жены Владислава — Ольги.

«Он родился в селе Тёплый Колодезь. Но забирали на службу из Луганска, тогда — Ворошиловграда, куда уехал в поисках работы. Там у молодого солдата уже была семья, маленькая дочка — моя тётя. Отправились в разные стороны: он — на фронт, а жена с ребёнком — пешком к его родителям», — говорит Ольга.

С первых дней Павел Данилович попал в пекло: под Миллерово после неравного боя с немцами оказался в плену, но быстро бежал. В военкомате родного села его восстановили и снова отправили на фронт. Служил зенитчиком в 800 артиллерийском полку. Благодаря справке и сайту «Память народа» родные теперь знают, что в 1944-м Курчина представили к медали «За отвагу» за сбитый вражеский самолёт — ночью, при плохой погоде, ориентируясь лишь на звук.

Войну он завершил в Югославии. И там получил единственное ранение, в результате чего развилась контузия — об этом и написано в справке. До конца жизни Павел Данилович плохо различал запахи. Но он сам и родные считали, что это меньшее из зол, которое могла принести война.

На передовой мир защищал, а после — восстанавливал: стал бригадиром каменщиков управления капитального строительства комбината «КМАруда». И приложил руку к возведению многих зданий в Губкине: школы, филиала института горного дела, корпуса больницы, кинотеатра, жилых домов.

Супруги Лавриненко продолжают поиск сведений о фронтовой жизни родных. Надеются однажды получить доступ и к информации о военных госпиталях в архивах Санкт-Петербурга. Обо всём, что знают и нашли, рассказали сыну Кириллу. Регулярно выезжают в места, где шли боевые действия Великой Отечественной, есть музеи и мемориалы. Недавно были во Ржеве. А старые военные документы хранят как семейные реликвии, потому что память о тех днях не должна угаснуть.