Жители села Скородное — об освобождении территории от немецко-фашистских захватчиков

24 января 1943 года в наступление перешли и войска Воронежского фронта, началась Воронежско-Касторненская операция. До освобождения Скородного оставалось менее десяти дней.

Последние дни оккупации были томительно долгими. По Скородному поползли слухи, что немцы при отступлении собираются угнать всех мужчин от 16 лет и старше в Германию. Ещё говорили, что прибыла команда факельщиков, которая собирается сжечь село, как только наши солдаты подойдут к нему.

Последние дни на расчистку дорог немцы стали выгонять только пожилых женщин. Кто-то из работников комендатуры проговорился, что немецкий комендант Райман не разрешил сжечь село – он считал его своей собственностью вместе с землёй и людьми. Чувство ожидания близкого освобождения овладело всеми, малейшие новости передавали друг другу. Но более весомое и убедительное известие несла еле слышная канонада с востока.

Разрозненные обозы и одинокие машины некогда грозной 2-й немецкой армии спешили на запад. Снежные метели заметали их следы на дороге. Под дулами автоматов и пулемётов оккупантов женщины лопатами расчищали эти дороги, возводя по обочинам снежные валы высотой в рост человека. Печальную картину представляли работавшие вместе с ними венгерские евреи, полураздетые и голодные на двадцатиградусном морозе. Несмотря на то, что они были одеты в форму солдат венгерской (мадьярской) армии, их вооружением были кирки и лопаты, очевидно, это была какая-то строительная часть.

Сердобольные русские женщины и тут проявляли гуманизм, сами полуголодные, делились с ними своим скудным обедом. «Жалко их, всё же люди», – говорили они. Немцы и бандеровцы, охранявшие работавших на дорогах, относились к людям в венгерской форме, как к пленным: отставших и выбившихся из сил пристреливали на месте.

К вечеру 3 февраля мороз усилился. Село затаилось в ожидании. Ни одного огонька. Лишь изредка поскрипывал снег под ногами прохожего. Это сосед приходил к соседу, чтобы узнать последние новости. Сутки назад в Ольховатку на лыжах приходила наша разведка, и эта новость передавалась от хаты к хате. Не спал и немецкий комендант Райман. Его машина с работающим двигателем была наготове. Трудно сказать, чего он ждал, возможно, приказа начальства.

Поздно вечером на окраине села со стороны Ольховатки тишину разрезали пулемётные и автоматные очереди. Несколько мин с воем пролетели над селом и разорвались на перекрёстке у пустующей больницы. В это время машина коменданта, набирая скорость, вырвалась на прохоровскую дорогу. Но далеко комендант Райман не уехал – под Сагайдачным его схватили наши разведчики. Выяснив, что он бывший комендант Скороднянского района и как «язык» никакой ценности не представляет, его тут же расстреляли. Таким был конец недавнего «хозяина» Скороднянского района.

После бегства коменданта на окраине Скородного завязался бой: не успевшие сбежать немцы и бандеровцы оказали сопротивление наступавшим. Ещё раньше крайнюю хату они превратили в небольшую крепость: обложили её со всех сторон снежным валом, высотой до 2 м. Снег облили водой. В глухой стене хаты сделали бойницу, в самой хате выкопали погреб. Засевшие в этой хате немцы и бандеровцы открыли огонь из пулемёта по освободителям.

Но сопротивление фашистов было недолгим. Солдаты Красной Армии окружили хату и забросали её гранатами. Все сопротивлявшиеся были уничтожены. После этого стало тихо – советские войска занимали село.

И вдруг заиграла плясовую уже забытая гармошка. Весёлые девичьи голоса разбудили село. На всех Сотнях стало сразу шумно и радостно – Скородное встречало своих освободителей.