Скороднянские дети войны губкинский территории поделились своими воспоминаниями

Жители Скороднянского дома-интерната для престарелых и инвалидов поделились воспоминаниями о военном детстве. На их долю выпали все тяготы того времени.

«Мы жили в селе Телешовка. Когда началась Великая Отечественная война, отца забрали на фронт. Мама работала в колхозе. А мы, дети, оставались на хозяйстве. Когда пришли немцы, забрали у нас корову, стало совсем худо, ведь мы лишились кормилицы – не стало молока. Однажды налетел немецкий самолёт. Рёв страшный. Мы испугались и спрятались в погреб. Думали, что бомбу бросит, но нам повезло, просто пролетел мимо.

А ещё помню, как смотрела в окно хаты и увидела, как пленных мадьяр наши солдаты вели. Одежда у пленных рваная была. На ногах – лапти. А кушали что! Вспомнить страшно. Питались мы в основном растительностью, тем, что под ногами растёт: дикий чеснок и лук, щавель, лебеду, картошку мёрзлую отваривали, запекали в печке. Жизнь была не сахар, а война оставила в душе горьковатый вкус», — поделилась Пелагея Седых.

И пусть они не награждены орденами и медалями, но они построили страну, в которой мы живём. Именно им выпало восстанавливать заводы, предприятия и заново организовывать быт.

«Сам я с Брянской области. В годы Великой Отечественной войны в Брянском лесу прятались наши партизаны. Немцам они доставляли немало хлопот. Фашисты захватили нашу железную дорогу. За неё они держались крепко, выставляли посты, охраняли. А партизаны часто делали подрывы железной дороги, чтобы остановить их «тигров». Останавливались в нашей области и мадьяры.

Занимали хаты, отбирали всё съестное. В послевоенное время был сильный голод. Собирали крапиву, лебеду. Даже жёлуди горькие сушили, а потом ели. Люди опухали от голода. После войны осталось в земле много неразорвавшихся снарядов и патронов. А мы, ребятишки, бегали их собирать и бросали в костёр. Игры такие у нас были. Сколько детей так погибло, многие – остались покалеченными: без пальцев, с ужасными ранениями. Много ещё этих осколков лежит в земле до сих пор. Это эхо войны», — рассказал Василий Макулин.

Детство было сложным и тяжёлым. Они не видели вдоволь хлеба, не знали вкуса конфет. И наш долг – сохранить память о детях войны, их жизненных историях.

«Говорят, что жизнь прожить не поле перейти. А вот мой дед Григорий Бурмистов был сильной закалки человек, настоящий сибиряк. Он три войны прошёл, включая и Великую Отечественную. Хоть я ребёнком был, но помню дедушкины медали. А мой отец, мама и бабушка трудились в тылу. Наша деревня тоже фронту помогала хлебом и мясом.

Домик был у нас деревянный с русской печкой. Вещи донашивал за братьями. Были валенки, а потом дедушка сапожки мне смастерил. Помню и голодное послевоенное время. Картошки мало было, поэтому всё время крапиву искал. Вся еда из неё была. Однажды даже с соседской девчонкой из‑за крапивы поссорился.

Голодно было, вот мы её и не поделили. Мама моя умела всякие «финтифлюшки» готовить. Она посылала нас, детей, в лес за дикой малиной. На капустном листе её запекала в печке. Такая вкуснятина была. Много уже времени прошло, но до сих пор тот вкус помню», — поделился Василий Буткевич.

На всю жизнь у них остались душевные раны, но это не сломило, а только ещё сильнее закалило их характер. Именно благодаря их труду, сегодня у нас есть наша страна.

«Никогда не забуду, как немец меня хотел забрать, но мама не дала фашисту этого сделать. Семья у нас была многодетная, а я – седьмая, самая маленькая. Наверное, и сегодня его узнала бы по глазам.

Ведь тогда сильно испугалась и пряталась за мамину спину. Потом мы от них всегда прятались на потолке. Мы забирались по лестнице, а затем мама её убирала. Моя мама и сёстры участвовали в строительстве железной дороги Старый Оскол – Ржава.

Пережила и голодное время. Помню, из желудей делали порошок, а затем пекли оладьи. Щавель конский собирали, и мама варила нам борщ. Став постарше работала в колхозе: колоски собирала», — рассказала Мария Иванова.