Истобнянский школьник рассказал о военном детстве бабушки Тамары

В детстве моя бабушка Тамара часто рассказывала или читала мне сказки. Я любил слушать сказки волшебные, смешные или про животных. Однажды она меня спросила, хочу ли послушать сказку о маленькой девочке, которая видела войну. Я обрадовался. Бабушка помрачнела и начала свой рассказ:

«Эту девочку звали Тамара, и было ей всего четыре года, когда она услышала это страшное слово «война» и совсем не понимала его значения. А ещё было новое слово для неё – «немец». Ей не объясняли, кто это, только брат Миша шутил: «Я тебе его в кармане принесу». Всё для Тамары было сказочно. Приходили солдаты, останавливались в её доме, угощали. Ей это нравилось, и она ждала, когда ещё придут эти добрые люди. И однажды она их увидела и закричала радостно: «Мама! Мама! Лейтенанты идут!». Испуганная мама выглянула и увидела немцев. Вот тогда началась и для неё эта жуткая война. И пришлось этой девочке и в окопах сидеть, и в погребе, и быть засыпанной землей гусеницами немецкого танка».

Конечно, я вскоре понял, что никакая это не сказка, а маленькая девочка Тамара – это и есть моя любимая бабушка Тамара Григорьевна Яковлева. И, узнавая историю своей страны, моей малой родины, я хотел знать больше о военном детстве бабушки.

Тогда, в 1943 году, ей было всего четыре года и жила она в селе Ржавец Прохоровского района. А знаменитое танковое сражение было и в их деревне.

Когда отступали наши солдаты, то предупреждали, что будут жестокие бои: необходимо рыть окопы. Вырыли хороший, просторный окоп, перину, подушки туда перенесли. А один солдат говорит:

«Мамаш, окоп нужно рыть узкий, тогда хоть и танк переедет, вы останетесь живыми».

Так и сделали: рядом вырыли маленький окопчик. Этот солдат спас жизнь моей бабушке, её сестре Марусе и их матери Марфе. А в просторном окопе был Ваня, старший бабушкин брат.

«Когда приближались танки к нам, Ваня подавал сигнал о том, что здесь люди, и танки, и наши, и немецкие, объезжали. А вот один немец поехал прямо на наш окоп. Нас завалило землёй, мы сидели, обнявшись, и не знали, что нам делать. «К тёте Кате! К тёте Кате!», – кричали Маруся и Иван. А мама боялась выйти. Наконец, выбрались из земли. Меня мама за руку тащила. Я до сих пор помню ужасную картину – пылающие деревенские дома, помню, как после нашего засыпанного окопа тётин окоп мне показался домом, у них даже горела керосиновая лампа, и спокойно спал ребёнок, прикрытый белым платком. Внучек милый, поверь мне: я помню эти картины. А на второй день, когда закончился бой, мы перебрались в погреб к соседям. И этот погреб мне показался дворцом. Здесь даже были какие‑то ящики, на которых можно было посидеть».

Я поинтересовался, ушли ли немцы. И бабушка продолжила свой рассказ:

«Уйти‑то они ушли, но всех жителей деревни забрали с собой! Они открыли наш погреб и закричали: «Weg! Weg! («В дорогу! В дорогу!»). Зачем? Не знаю до сих пор. Может быть, мирными жителями хотели прикрыть своё отступление или хотели загнать в какой‑нибудь лагерь смерти, может быть, – отправить в Германию. Но благодаря мощному наступлению Красной Армии, проклятым фашистам пришлось самим драпать, оставив нас на дороге».

Бабушка помнит о том, как вереницей шли люди с детьми, с узлами. Её на руках несли старшие Ваня и Маруся, а она обижалась на то, что Зинку везут на тачке. Детские капризы, оказывается, бывают даже в трагических ситуациях, и спустя годы ей за это стыдно.

Немцы прогнали их километров десять. А потом все вернулись домой. Но домов не было. Они все сгорели во время сражения. Что делать, вырыли землянки. Потом государство помогло, и люди на своих усадьбах построили себе избы.

По телевидению часто показывают фотографии пленных детей за колючей проволокой концлагеря. Они готовностью протягивают свои ручки, поражает несоответствие детских наивных взглядов тому, что с ними происходит. Но дети верят в добро, а детские обиды, детские переживания забываются. Но некоторые остаются с ними навсегда

«Ты же помнишь, как танк переехал ваш окоп?», – спросил я.

«Да, слишком большим было это потрясение. А ещё я помню, как мама получила извещение о смерти сына Миши, как слегла, как каждый день плакала, как старшие меня подсылали, чтобы её отвлекла. Я подойду к ней, что‑нибудь спрошу, она ответит и опять заголосит. В то же время я помню горбушку хлеба, которую мне дали в голодный год, помню возвращение с фронта папы. Он из далёкой поверженной Германии привёз в железной коробке шоколад, всем дал по половинке плитки, а мне, самой маленькой, целую. А я надкусила и не стала есть, потому что мне показался невкусным, ведь я его не ела».

Вот такая моя бабушка Тамара. Оказывается, она – свидетельница Прохоровского танкового сражения. И пусть это детские переживания, но они так важны для нынешних детей. У нас счастливое детство, которое завоёвано нашими дедами. Мы сыты, одеты, учимся в школах, у нас много развлечений. Надо ценить то, что имеем благодаря нашим предкам, отдавшим жизнь за свободу. Мы часто всей семьёй ездим в музей-заповедник «Прохоровское поле». В храме святых апостолов Петра и Павла ставим свечи, молимся о погибших в этом сражении воинах. Низкий поклон солдатам-освободителям.